А потом они говорят: «Уважаемые гости! Мы проводим плановые учения по эвакуации посетителей отеля в случае пожара. Просим вас покинуть номер и спуститься на первый этаж по запасной лестнице». И дальше тот же текст по-украински, по-немецки и по-английски. По какому-то громкоговорителю, который вмонтирован в номере.
Я была в Киеве и спала в гостинице после ночной смены. Легла в семь утра, а плановая эвакуация началась в девять часов. То есть после суток работы и беготни, когда мозга нет вообще, когда не понимаешь, где у тебя верх, а где низ, тебе очень громко и прямо в голову говорят: «Уважаемые гости...» Ты вскакиваешь и не понимаешь ничего. То есть понимаешь, что что-то ужасное, выхватываешь отдельные слова «эвакуация», «пожар». Я всего два часа спала, то есть даже не спала, а упала под одеяло и еще не успела согреться, у меня кости холодными были. Потому что мы снимали ночью в парке, замерзли, промокли. И если в тот момент спросить «как тебя зовут?», то я бы имени своего не вспомнила. Не имеют значения имена, потому что война. А они продолжают шпарить эти объявления на всех языках мира. Мол, "Ахтунг!" И очень громко, очень, прямо внутрь меня. Стою и думаю: «Ну почему я не купила стол? Почему?» Накануне видела в магазине красивый стол, но подумала, что дороговато. А сейчас началась война и теперь ничего не имеет значения. Но до войны у меня мог бы быть красивый стол. А теперь ничего не будет.
Очень быстро в голове я сложила всю картину мира: Украина напала на Россию. Почему-то именно так и в этой последовательности, хотя Украину я очень люблю и украинцев тоже. Они вкусно готовят. И даже если жарят камни, то все равно вкусно. Но я же после ночной, мозга же нет. После ночной смены вообще адское состояние, когда тошнит все органы внутри тела. Поэтому стою и понимаю: Украина напала на Россию. Они нас убивают. И под предлогом пожарной эвакуации выманивают из номеров. Потому что когда в концлагерях заводили в газовые камеры, то немцы тоже заранее не предупреждали, куда ведут, а говорили, что все идут в душ. У меня это все сразу в голове сложилось: и газовые камеры, и плановая эвакуация, и стол. А в номере был коридор от комнаты до двери. И я очень трусливо выглядываю в этот коридор, потому что звук оттуда. Стою в одеяло завернутая, лохматая, как пакля, и с вытянутым лицом. В коридоре никого. А за дверью ходят горничные, которые говорят лениво и протяжно: «Пажааар, пажааар».
Потом, через час, я встретила нашего оператора около ресепшена. Он с яростью пытался рассчитаться за мини-бар, а деньги не брали, потому что «у нас пожар, все системы заблокированы». Мы с оператором улетали первыми из Киева, остальная группа летела позже. Его не пустили в лифт с чемоданами, потому что нельзя пользоваться лифтами во время пожара. Он орал на всех страшно, как на войне. А я стояла рядом в пуховом платке, повязанном через все тело, с тюками и провалившимися от голода глазами. У меня в одной руке был чужой ребенок, которого спасла во время бомбежки, а в другой алюминиевый чайник. Я выплакала все глаза, ресницы выпали от тифа (от тифа выпадают ресницы? но у меня выпали). Стояла около ресепшена с ожиданием, что сейчас в чайник нальют жидкой каши, потому что это единственная посуда, с которой я во время войны хожу на раздачу. Вчера я ела мыло, которое выменяла на сахар. Зачем менять сахар на мыло, а потом есть мыло я не знаю, но я стояла именно с таким видом. Я была такая счастливая на самом деле. И смотрела на оператора с такой блаженной радостью и нежностью даже. И на всех этих людей, и на всю эту жизнь вообще. Потому что час назад пережила начало войны. Я проснулась толком только около ресепшена. А там мир и оператор пытается рассчитаться за мини-бар. И скоро я полечу домой, а там чисто и тихо. И никто ни на кого не напал. И мыло есть не надо. И можно купить стол. Оператор орал, орал, а я его обняла, прижалась вся-вся, а он теплый. И я думаю: «Как хорошо».»
Согласитесь, прекрасно написано. И легкий шок вызывает и улыбку, и несомненную симпатию к автору. И что, казалось бы, здесь можно еще увидеть такого-этакого, но мне, человеку зараженному Дураком, постоянно в глаза лезет не то, что перед ними, а что на периферии, в тени, в интонациях. И часто становится не по себе от увиденного. Ибо знать об особенностях механизмов сознания и даже рассказывать как они проявляются в жизни - это одно, а увидеть воочию их коварство и силу, совсем другое.
Смотрите, совершенно внятный человек, который в трезвом сознании никогда не купится на столь дешевую провокацию, как высосанное из пальца противостояние Украины и России, в состоянии отключенного ментального контроля выдает реакцию совсем иного характера. Оказывается, все, чем нас накачивают и пичкают, все над чем мы потешаемся и рассказываем анекдоты, все, тем не менее послушно оседает в нас, всего лишь дожидаясь наиболее подходящего момента для своей реализации.
Почему так получается? Оказывается, на нас влияет все, что не отслеживается. Ментал, при всей его вредности, прекрасный фильтр новому. Новое, а значит неизвестное, а значит потенциально опасное, он ни за что не пропустит в подсознание. Пока оно не станет привычным, рутинным, пусть даже тошнотворным. Перед рутиной ментал бессилен, он ее устало игнорирует, а по сути - перестает ей сопротивляться. Помните неприличный анекдот про зануду, которому легче дать, чем объяснить, что не хочется? Именно об этом речь.
Перед тем, что стало невидимым, ментал пасует. Он может возразить написанному на плакате, но отреагировать на сам плакат уже не в состоянии, он его просто не увидит. Причем, чем длиннее будет надпись, чем замысловатее ее текст, чем смешнее (!) смысл, тем незаметнее фон, тем выше его проникающая способность.
Контекст, фон, паттерны подсознания - это то, что не на виду, не вовне, не на поверхности, это то, что остается незамеченным, порой почитаясь мистикой и выдумкой. Но, что нами управляет, нас определяет и делает. Причем, «делает» буквально, во всех отношениях.
Мы живем не в пространстве смыслов, как нас пытаются уверить, мы живем в том, что определило и сформировало эти смыслы. Мы живем в пространстве контекстов. Понимаете? Не события и обстоятельства, не слова и мысли, не состояния и ощущения имеют значение, а тот фон на котором они происходят и разворачиваются. Из внешнего мира мы получаем только сигналы. Знаки. И от того, как мы их прочтем, как расшифруем, какой смыл им придадим, зависит, что увидим рядом и внутри себя. Или набор загогулин, или что-то имеющее для нас интерес
А может даже глубокий смысл
Контекст. Матрица восприятия. Пропуская сквозь которую струйку ощущений мы придаем им тот или иной вид, ту или иную окраску.
В мире человека давно идет скрытая борьба именно за контекст - за матрицу смыслов, на фоне активно демонстрируемой лояльности по отношению с самим смыслам. К смыслам готовым и уже сформированным. Человеку демонстрируют целый ряд положений, откровений и озарений, предлагая выбирать любые.
Но при всей свободе выбора, при видимом изобилии любых, самых взаимоисключающих смыслов - главный выбор уже сделан. Тем Контекстом Который В Нас Введен. Когда-то. Без нашего спроса.
Я ведь не случайно подчеркнул в самом начале, что привожу страничку из блога человека не только не глупого - неординарного и творческого. Из лучших. Из тех, кому, казалось, быть самостоятельным и независимым от чужого мнения сам бог велел. И он таким является. Пока контролирует себя. Пока его понималка не спит, пока ментал о хорошем и плохом помнит, пока он в состоянии делать осознанный выбор между чужими смыслами. (Выбор между чужими смыслами!)
Но подавляющее количество выборов мы делаем, повинуясь смыслам иным, гораздо более глубоким и незаметным. Повинуясь контексту, которым сформировано наше мировоззрение. Мы спим практически непрерывно, и столь же непрерывно с нами происходит все, что записано в подсознании. В наших страхах и кошмарах. И далеко не всегда нам удается проснуться в реальности, так, как получилось у Алеси Петровны и сказать: «ну, и бред...». В большинстве случаев мы продолжаем спать, делая сон реальностью и страдая не от того, что происходит, а от своей готовности страдать. Получая не чудо, а гримасу. Не Бога, а кукиш с нимбом в свое пользование.
К чему я веду? К тому, что Школа Дурака не о смыслах. Понимаете? Потому она и «Дурака», что смысла в ней на грош, зато контекста - на горшок с золотом.
Увы, говорить, то бишь, оперировать смыслами приходится и здесь, причем, много, никуда от этого пока не деться. Но при этом вся говорильня сводится к одному - к созданию мотивации делания. И только через делание - к поиску иных смыслов, более глубоких, изначальных, матричных. Поиску в себе.
Все, что может предложить Школа - это ориентиры. Не более. На форуме предпринята попытка исследования их (https://shkola-durak...hp?showforum=12)
Насколько эффективным это окажется, время покажет. Мы пытаемся заложить основу новой парадигмы, той, которая постепенно создаст столь же новый контекст воспринимаемому. Всему без исключения. Тому, чем мы себя окружили и в чем живем. Не навязывая новых понятий, мы их и не отрицаем, мы их просто исследуем в ощущениях, исследуем на предмет соответствия себе.
Это важно. В ожидании большинства Школа Дурака - это одно сплошное дуракаваляние. Впрочем, мы от этого и не отказываемся, и всячески приветствуем, но с одной оговоркой - вначале мы предлагаем выяснить, куда Дурака валять, в какую сторону, а, главное, почему именно туда. Зато выяснив, что валять его можно в любом направлении, мы радостно начинаем это делать! Нутром (именно - нутром!) понимая (уже понимая!), что в любом направлении - это значит всегда навстречу.
А как иначе? Чтобы уйти от старого контекста, его надо превзойти. Чтобы сойти с ума, на него надо еще вскарабкаться. Это только умный в гору не пойдет. Дурак же и на нее влезет радостно и обратно кувырком. У него другой контекст жизни - не рационализм, а игра, не смысл, а комфорт, не страх, а открытость.
Но не за счет бегства от смыслов, пусть даже чужих, а за счет создания своих, новых, вначале выстраданных, потом хорошенько высмеянных, на солнышке высушенных и со вкусом потребленных.
