Моя бабушка до войны не работала - дедушка обеспечивал семью. В начале войны дед ушел на фронт, танкистом. Бабушка с двумя детьми осталась в Днепропетровске.
У бабушки была общественная нагрузка - она тушила фугасные мины в районе улицы Дзержинского. Бабушка рассказывала, что из каждого репродуктора их уверяли, что Днепропетровск не сдадут. Однажды бабушка тушила фугасы и увидела, как к домам на Дзержинского (а там всегда жили хозяева города) подъезжают "черные воронки", их быстро загружают вещами, в них садятся жены и дети, и "воронки" уезжают. Тогда бабушка, тоже очень быстро, пошла домой, собрала детей и успела на последний поезд, что отходил из Днепра - на следующее утро город был сдан. Если бы они не уехали, их бы расстреляли, как евреев.
Добирались до Казахстана два или три месяца. Много раз их бомбили, состав переформировывали, они голодали, но выжили. Когда доехали и нашли жилье, нужно было как-то добывать пропитание. Бабушка узнала, что в госпиталь для высшего(!) летного(!) комсостава(!!!) ищут шеф-повара - своего они расстреляли в подвале, как позже выяснилось, по навету. Бабушка моя пришла в госпиталь и сказала, что она шеф-повар.
Напомню, до войны моя бабушка не работала ни дня. Никем, в том числе и шеф-поваром. И конечно, это был огромный риск - предыдущего повара расстреляли за найденные у него полкило сливочного масла. А бабушка моя назвалась шеф-поваром, не имея ни малейшего представления о том, как вообще работает кухня.
- Документы, - сказали бабушке в госпитале.
- Вы издеваетесь? - ответила бабушка. - Мы к вам добирались три месяца, нас столько раз бомбили. Все документы сгорели. Вам нужен шеф-повар или нет? Просто поставьте меня к плите.
И бабушку к плите поставили, ведь высшему летному комсоставу надо было кушать. А готовила моя бабушка гениально. И отстроить могла не только работников кухни, но и всех летных командиров с медперсоналом - такой у нее был характер. Бабушку тоже пытались подставить, но не тот она была человек. Больные на ее стряпне стремительно шли на поправку. В госпитале ее поэтому ценили и уважали.
Домой бабушка приходила поздно ночью, на несколько часов, да и то не всегда. Зарплату перечисляла на фронт. Ее настоящей зарплатой была горячая еда, которую привозили из госпиталя ее детям три раза в день - таков был уговор.
Маме моей в начале войны было три года. В эвакуации она заболела тифом, вакцины в госпитале не было, но она была в каком-то другом госпитале, в соседнем городе. Бабушке дали бричку с лошадями, и она поехала. Бабушка рассказывала мне, как она гнала лошадей ночью, лошади хрипели от страха, потому что сзади было много-много зеленых огоньков - глаза волков. А бабушка гнала и гнала лошадей - ей нужна была вакцина. И вакцину ей дали.
Дедушка мой пропал без вести. Как потом выяснилось, его танк был подбит в битве за Сталинград, дедушка был ранен и контужен, потерял память. Каким-то образом он очутился в Свердловском госпитале. Бабушка нашла его (как?!), привезла в Казахстан, выходила. Когда освободили Днепропетровск, вся семья вернулась домой. Бабушку очень просили остаться, уж слишком хорошо поправлялись раненые командиры на ее готовке. Но бабушка не согласилась - надо было возвращаться.
По окончании войны бабушка объехала весь Союз - чтобы узнать, кто жив, а кто погиб из нашей некогда большой семьи. Тех, кто остался без кормильца, забрала к себе, дедушка выздоровел и работал. Справлялись.
Однажды моя мама шла по городу, и к ней через улицу бросился незнакомый мужчина. Он бежал и кричал: "Скажите, Вы Галант? Вы Лариса Галант? Я Вас узнал". Оказалось, их семья жила рядом с нашей после войны. Отец погиб на фронте и его маме было очень тяжело самой поднимать двоих детей, они голодали. И мой дедушка привозил им картошку. Ставил мешок за воротами и уезжал. Благодаря этой картошке они выжили.
Я думаю иногда: а смогла бы я вот так, как бабушка: вывезти детей, найти способ их кормить, отыскать и выходить мужа, помочь родственникам после войны? Хватило бы у меня силы характера? Не знаю. До войны думала, что вряд ли. Сейчас думаю: наверное, да, смогла бы. Но я очень, очень надеюсь, что мне никогда не придется узнать наверняка.